Время летит с ужасающей скоростью. Все быстрее и
быстрее. И сейчас это стало почему-то особенно чувствоваться. Будто какой-то
рубеж наступает. Будто я что-то важное упускаю, не успеваю сделать.
Катастрофически не успеваю. И это ужасает.
Каждый следующий день – ответственность. С каждым
днем все больше. За что ответственность? Вот так конкретно и не скажешь. За
себя, за свои дела, за весь мир. Я просто ощущаю некий груз, который несу, и
должен нести, и донести. До конца.
Что впереди? Жизнь такая короткая. Словно миг. А
каждый день – маленький кусочек этого мгновения. Все пройдет, и пройдет очень
быстро. Впереди – вечность. Что мы в вечности? Это зависит от нас, от этого
краткого мига – нашей жизни.
Мы посреди бездны. Мы, каждый из нас. И все, кто нас
окружает.
Сначала надо научиться любить людей. То есть по сути
нас же. Но если я научился любить людей – что далее? Значит надо научиться
любить вечность?
Мы все ей принадлежим, но живем так, будто к ней не
имеем отношения, будто все то временное, что есть в нашем мире – и есть она, и
ей можно попользоваться, потом заменить чем-то другим, еще попользоваться. А я
ощущаю неизбежность. Будто все будет завтра. После того рубежа, на котором я
сейчас.
Каждому дню, когда восходит солнце, надо радоваться
больше всего на свете. Потому что этот день означает, что у нас еще есть шанс.
Только каждый следующий день короче предыдущего. Я это тоже прекрасно чувствую.
И страшно, быть может даже не за себя. А за тех, кто не знает и не ощущает. И
за то, что не успею. Что не успею? То, что должен. Что должен? Должен сказать,
донести до сердец, передать.
Мы живем, чтобы научиться любить.
Юность думает, что у нее нет времени - и бестолково тратит его.
ОтветитьУдалитьМудрая старость знает, что у нее больше нет времени - и с пользой проживает каждое мгновение (в идеале, конечно).
А вообще, Гёте говорил, что в старости человек должен делать больше, чем в юности.
Главное - иметь стоящую цель в жизни, тогда под нее подверстаешь и время.